Облака 10.02.2015

ОБЛАКА

10.02.2015

В эфире программа «Облака»...

Это передача о заключенных, для заключенных и для всех тех, кому не безразлична их судьба.

Здравствуйте. У микрофона Ирина Новожилова.

В конце января в годовщину смерти известного правозащитника Валерия Абрамкина, благодаря которому родилась и получила популярность наша радиопередача, прошла посвященная ему конференция под названием Абрамкинские Чтения. На конференции обсуждались проблемы, связанные с реформированием  уголовно-исполнительной системы, проблемами дальнейшего сокращения тюремного населения, институтами амнистии, условно-досрочного освобож­де­ния и помилования, с альтернативными мерами наказания и ресоциализацией осужденных. В ней приняли участие известные юристы, ученые и правозащитники, которые хорошо знали Валерия Абрамкина, посвятившего большую часть своей жизни вопросам «тюрьмы и воли», разделяли его мнение, иногда не во всем, но всех их притягивала его приверженность делу – реформированию российской системы уголовного правосудия. Несмотря на шесть лет, проведенных в лагерях в 1980-е годы, Абрамкин не стал фанатичным правозащитником, поскольку считал, что достичь перемен в заскорузлой, еще советской, системе можно только через взаимодействие с разными людьми и ведомствами. В начале 1990-х годов он был в комиссии, работающей над проектом нового уголовно-исполнительного кодекса. Вспоминает доктор юридических наук, директор Юридического института Томского государственного университета Владимир Александрович Уткин:

И вот мы в этой комиссии сводили несколько проектов уголовно-исполнительного кодекса. Эта комиссия регулярно заседала в НИИ МВД и поскольку мы в Томске были оппоненты того проекта, который создали НИИ МВД и Главное управление исправительно-трудовых учреждений… и месяц мы как говорят «научно ругались», в том числе и с нашими коллегами из МВД, поскольку это было тогда.. и в том числе с участием Валерия Федоровича… что подкупало в Валерии Федоровиче – казалось бы человек, имеющий такую сложную, тяжелую биографию, имеющий статус де юре и де факто правозащитника вот в такого рода комиссии, ну, не будет лишен некоторого рода экзальтации, то есть, некоторого надрыва – этого абсолютно не было, спокойный, мягкий конструктивизм, нацеленный на сотрудничество. И вот такого рода атмосфера позволяла в этой комиссии находить конструктивные решения. И там мы находили общий язык комиссия работала конструктивно. И вот эту черту я хотел бы отметить, это много стоит, это не просто кричать, лозунги выносить, а нацеленность на сотрудничество…

Одну из своих самых известных реформаторских идей Валерий Абрамкин выразил в кратком тезисе «Вернуть тюрьму народу!» Суть этой идеи в том, что  уголовная политика и правоприменительная практика в каждом субъекте федерации должна опираться, прежде всего, на интересы местного населения, жителей данного региона. Так же как главным управленческим звеном уголовно-исполнительной системы должно стать региональное управление. Тогда сами жители города, области, края, республики были бы напрямую заинтересованы и в профилактике преступности, и в снижении количества заключенных в местных тюрьмах, и в качественной подготовке осужденных к освобождению, и в создании для них эффективной системы социальной адаптации, включая рабочие места на воле. В нынешнем историко-экономическом контексте тезис «вернуть тюрьму народу!», по мнению профессора Владимира Уткина, можно наполнить новым смыслом:

На мой взгляд, идея «вернуть тюрьму народу», она остается актуальной. Но несколько в ином контексте. я еще со студенческих лет работал в наблюдательной комиссии. Наблюдательная комиссия был такой институт действительно привлечения трудящихся. Наблюдательные комиссии были во всех учреждениях. И без наблюдательной комиссии – что было предусмотрено Кодексом – начальник не мог принять весьма серьезные решения. Он не мог ни посадить в ПКТ осужденного, ни представить к УДО, ни на помилование, ни на бесконвойное передвижение. То есть он без них не мог, и это действительно была комиссия, это не было какая-то формальная…, я сам был участником.

Институт общественных наблюдательных комиссий вновь возродился в 2008 году, когда стали работать комиссии по контролю за соблюдением прав человека в местах принудительного содержания. Наблюдательные комиссии, созданные согласно 76-му федеральному закону, сейчас являются основной формой участия общественности в работе уголовно-исполнительной системы. Закон предполагает как контроль за обеспечением прав человека в заключении, так и содействие лицам, которые там  содержатся. Хотя комиссии существуют уже почти во всех субъектах Российской Федерации, и многие из них стараются добросовестно выполнять свою миссию, в настоящее время существуют непреодолимые препятствия к тому, чтобы эти структуры стали по-настоящему эффективными. Прежде всего, как считает Владимир Уткин, общественные наблюдательные комиссии должны быть созданы при каждом учреждении.

Не вмонтированная в кодекс форма участия общественности будет лишь бантиком, которая создает лишь видимость, которая создает лишь почву для приукрашивания, и пока у нас каждая комиссия не дойдет до каждого учреждения – а они, как знаете сейчас, только на областном уровне, и я тоже прекрасно знаю их работу, это только лишь бантик. Поэтому, я думаю, что даже в рамках действующего законодательства вопрос «вернуть тюрьму народу» остается очень серьезным. Хотим мы этого или не хотим, но я думаю, что гражданское общество созрело. Слово общественный – это общество, общественный контроль. 5/ И поэтому мы должны понимать более широко. Я думаю, что одним из векторов как бы возвращения тюрьмы народу должна быть борьба за, в том числе, в рамках законодательства, за действительное участие общественности в решении практических вопросов.

***

В течение последних нескольких лет, когда реализуется Концепция развития уголовно-исполнительной системы, приоритетное внимание уделялось развитию мест лишения свободы. При этом система исполнения наказаний, не связанных с изоляцией от общества, часто оставалась в тени. А ведь существующие уголовно-исполнительные инспекции, которые отвечают за исполнение этих наказаний, дают очень низкий процент рецидива – всего несколько процентов, и считаются эффективными учреждениями. Это означает, что у них есть потенциал, и систему альтернативных санкций надо оптимизировать и развивать.  

Чтобы создать условия для расширения применения наказаний, не связанных с лишением свободы,  Владимир Уткин предлагает, например, кардинально увеличить предельную продолжительность обязательных работ – с 240 до 1000 часов. Это повысит вероятность того, что судьи станут более часто  применять ее в качестве альтернативы изоляции от общества.

Это может выглядеть как повышение данной конкретной репрессивной санкции… Ну, например, обязательные работы – кстати по этому пути законодатель шел – я об этом уже писал еще раньше. Почему 240 часов? Мне говорят – германский кодекс надо читать. Я говорю, да я читал. Да, там 240. Ну, а скажем в Чехии, 900. Вот во Франции 240. … Но там-то на весах фемиды лежит 5 месяцев, а у нас – 5 лет! Ну как 240 часов обязательных работ могут перевесить… нам тогда надо хотя бы тысячу.  Но – с возможностью условно-досрочного освобождения, с возможностью улучшения и так далее. Вот тогда будет выглядеть как конкретное усиление, а реально будет гуманизация. Потому что судьи будут иметь более весомый аргумент, чтобы не сажать, не сажать…

Предлагается пересмотреть и саму систему наказаний, произвести некоторую ревизию, более четко разграничить виды наказаний.

Пусть со мной многие не согласятся, ревизия наказаний должна предполагать, во-первых, принцип необходимой достаточности - не больше, чем нужно, но и не меньше, чем нужно. Они не должны толпой друг друга расталкивать. Может быть 3-4-5 наказаний, не связанных с лишением свободы, но отработанных. Например, 2-3 вида исправработ – исправработы по месту работы, вне места работы и бесплатные исправработы, которые сейчас называются обязательными работами. И один вид лишения свободы. А то у нас получается – есть лишение свободы и есть пожизненное лишение свободы – как есть человек и рыжий человек.     

Пожизненное лишение свободы во многих случаях при назначении наказания заменяет смертную казнь. Она уже не применяется с 1996 года, и как показывает криминальная статистика, это никак не сказалось на росте преступности.

Ведь одним из самых главных аргументов в пользу смертной казни было то, что будет всплеск преступности и так далее. Можно по разному относиться к статистике, но она всегда такая была. Но если раньше 30, а сейчас 13 тысяч убийств в год – пусть не все они караются смертной казнью… но это же о чем-то говорит?! То есть ее конечно надо отменять, смертную казнь, убирать ее из уголовного кодекса. Что конечно, не означает признание абсолютной ценности жизни преступника во всех случаях – необходимая оборона, контртеррористическая…это же все знают и во всех странах есть.

***

Традиционно мы привыкли говорить о защите прав человека, который находится в местах лишения свободы, но сейчас наступает время расширять этот диапазон на тех, кто отбывает альтернативные виды наказания, а также условный срок, или в отношении кого избрана такая мера пресечения как домашний арест. На первый взгляд тема прав человека при назначении альтернативных санкций не так важна, поскольку, кажется, нет почвы для их нарушения. Но это не совсем так. Продолжает директор Юридического института Томского государственного университета Владимир Уткин:

 Права человека вроде бы как-то по сравнению с тюрьмой не так актуально – никто там палкой резиновой не бьет на условника, штрафника, никто там не охаживает собакой служебной. Но тем не менее проблемы-то возникают, особенно, в контексте повышения репрессивности. Смотрите, что получается. Сейчас у нас инспекции уже могут задерживать, могут уже сейчас исполнять домашний арест, могут доставлять, могут применять технические средства.

Вопрос о соблюдении прав человека возникает, например, в случаях применения средств электронного стационарного контроля, когда они устанавливаются в квартире человека, находящегося под домашним арестом, - ведь при этом могут затрагиваться права членов семьи на неприкосновенность частной жизни.

Такие аспекты, как избирательность применения технических средств, невозможность вторжения в личную жизнь, необходимое и достаточное использование средств принуждения при исполнении альтернативных санкций – все эти вопросы пока не проработаны законодательно и должны стать объектом внимания, в том числе, правозащитников, уже в ближайшее время.

Вы слушали программу Облака.

Всем привет.