Облака 23.09.2014

ОБЛАКА

23.09.2014

В эфире программа «Облака»...

Это передача о заключенных, для заключенных и для всех тех, кому не безразлична их судьба.

Здравствуйте. У микрофона Ирина Новожилова.

Реформа пенитенциарной медицины, по заявлению заместителя директора Федеральной службы исполнения наказаний Александра Сапожникова, должна завершиться к 2015 году. В настоящее время уже действуют 65 медико-санитарных частей ФСИН России. И тюремное ведомство видит положительные результаты этого процесса. Смертность в московских следственных изоляторах за два года уменьшилась в два раза, а по всей уголовно-исполнительной системе, по сравнению с прошлым годом, снизилась на 10 процентов. Вместе с тем медицинское обеспечение в местах принудительного содержания УИС продолжает тревожить членов общественных наблюдательных комиссий и правозащитные организации. Вопросы здравоохранения в тюрьмах в последнее время активно обсуждались на публичных мероприятиях с участием общественных контролеров и руководителей Федеральной службы исполнения наказаний. Правозащитники, в отличие от представителей ведомства, по-прежнему считают ситуацию тревожной. У микрофона Любовь Волкова, президент Московского регионального общественного благотворительного фонда «Социальное партнерство»:

Проблемы медицины, тюремной, сейчас выдвинулись на первый план из всех проблем пенитенциарной системы. Если другие вопросы как-то решаются – улучшаются условия, медленно, но верно, и ушли пытки из системы, следственных изоляторов, по крайней мере, Москвы, то проблема тюремной медицины оказалась очень важной. Я не открою секрета – держится она на коррупции. Потому, если в гражданском обществе без денег ты не вылечишься и не попадешь на хорошего врача, то здесь – мы не раз натыкались на непроверенную информацию, что очень много зависит от финансовых возможностей семьи заключенного. Именно поэтому так трудно решаются проблемы.           

Члены общественной наблюдательной комиссии города Москвы при посещении следственных изоляторов сталкивались с ситуациями, когда серьезно больного человека не помещали в тюремную больницу, иногда просто не оказывали медицинскую помощь и даже на стационаре не предоставляли необходимого лечения. Особенно трудно решаются вопросы изменения меры пресечения по медицинским показаниям, в соответствии с перечнем заболеваний, определённом в Постановлении Правительства № 3 от 2011 года. Продолжает член ОНК города Москвы, президент Фонда «Социальное партнерство» Любовь Волкова:

Это такой вопрос больной, просто даже на него трудно и посягать. Это зона недоступная пока членам ОНК. Сколько мы не пытались добиться выполнения решений постановления третьего – это не получается. Оно настолько мудрено составлено, и настолько еще отягчено разными уточнениями-дополнениями, что выполнить его сейчас практически невозможно.

Все эти вопросы обсуждались на прошлой неделе на круглом столе в Общественной палате  РФ. Несмотря на то, что смертность уменьшилась, правозащитники считают, что это не повод для самоуспокоения. У микрофона член Московской Хельсинской группы, автор первого варианта закона об общественном контроле Валерий Борщев:

Смертность действительно уменьшилась. Если Магнитский был 57-ой, то на нынешний период там 35 человек смертность. Это правда. Здесь, конечно, немалую роль сыграла и наша комиссия, поскольку ситуацию с Магнитским мы сопрягли с тем, что было очень плохое медицинское обслуживание, что были плохие камеры и здесь действительно многое улучшилось.

Именно доклад ОНК Москвы с результатами общественного расследования обстоятельств смерти Сергея Магнитского сыграл исключительную роль в появлении на свет перечня заболеваний, дающего право на освобождение из-под стражи и иную меру пресечения. Однако вскоре стало ясно, что этот перечень недостаточен. Продолжает Валерий Борщев:

Третье постановление вызывает у нас множество нареканий, поскольку там даже с чисто медицинской точки зрения оно уязвимо. Ну, например, определение степени заболеваемости туберкулеза – там требуют бактериологически и «гистологически». Что такое гистологически? Это значит надо вырвать кусок легкого и взять на исследование. Но это варварство, это опасно. Вот какие-то такие непродуманные вещи. По онкозаболеванию там тоже неправильно медицински продуманы…Поэтому это постановление нуждается в совершенствовании. 

Правозащитники представили профессиональные обоснования необходимости изменений в перечень заболеваний, установленный постановлением правительства. Но сам процесс внесения изменений чрезвычайно сложен.

Там должны не только быть вот эти уточняющие вот эти неграмотные…он должен быть расширен потому, что сейчас мы имеем массу случаев, когда человека выписывают. А он через день-через два умирает.

Не очень понятно, почему так трудно идет процесс внесения поправок – ведь этим постановлением человек не освобождается от наказания – оно ему еще не назначено, еще не было суда – он просто освобождается из-под стражи до вынесения приговора, который может оказаться приговором к лишению свободы. А там он уже подпадает под другое постановление правительства - № 54, со своим перечнем показаний к освобождению.

Это совсем другое. Поэтому здесь должны быть гораздо шире показания. То есть, да, человек находится под следствием, да, пусть ведут следствие, он не может содержаться в СИЗО. Если это так, то он должен быть гораздо мягче, и показаний гораздо больше, чем в 54-м постановлении. А он в принципе переписан с 54-го, и даже хуже 54-го, даже хуже.    

По статистике, в Москве было направлено на медосвидетельствование 48 арестантов. Из них 22 человека были признаны тяжелобольными, а суды в итоге освободили 17 человек, то есть 35 процентов.

О необходимости пересмотра перечня уже заявляют и в самом тюремном ведомстве. Валерий Борщев считает, что надо использовать и возможности государственных правозащитников, чтобы новый перечень отвечал требованиям времени и гуманности.

Будем добиваться. Здесь конечно нужна помощь уполномоченного. Честно говоря на минюст и ФСИН я уже не очень надеюсь, я надеюсь на уполномоченного по правам человека, на Памфилову Эллу Александровну. У нас с ней есть тесный контакт, и она от нас все время просит рекомендации, связанные с реформированием тюремной медицины, мы одну такую записку уже ей подали, она передала в руки президенту, мы будем говорить остальные, то есть, здесь механизм налажен.

***

На заседании, прошедшем в Общественной палате, состоялся обмен мнениями между представителями тюремного ведомства и общественниками. О позиции ФСИН по вопросам реформы тюремной медицины и опасениях правозащитников рассказал член Московской Хельсинской группы Валерий Борщев: 

Нас несколько насторожил какой-то такой охранительный настрой руководства, что дескать нам не нужно ничего, вот наша система хороша. Ну нет еще никакой системы! Вы ищете систему, молодцы, что ищете! Хорошо! Хорошо, что проводите эксперименты. Хорошо, что вы в поиске. Вы в поиске! А если вы в поиске, то рассматривайте различные варианты. Вот меня насторожила в реакции руководства, что она как-то уже закостеневают. А для реформы это опасно! Самое опасное это закостенеть, это остановиться в рассмотрении различных вариантов. Вчерашняя встреча с руководством ФСИН у меня такую тревогу вызвала.

В то же время профессионалы-тюремщики со вниманием слушают, когда говорят другие профессионалы – гражданские врачи.

Надо отдать все-таки должное первому заму директора ФСИН, когда он услышал очень профессиональные, серьезные, аргументированные выступления наших членов ОНК, в частности, вот Александра Ильича Гончаренко – он ни много, ни мало, кандидат медицинских наук, он бывший главврач больницы – понятно, что он лучше знает ситуацию. Надо отдать должное первому заму директора ФСИН – он выслушал его и признал. Поэтому, несмотря ни на что, мы чувствуем, что есть какое-то и противодействие, есть такие чисто чиновничьи, оградительные такие действия, в принципе они еще аргументацию серьезную, профессиональную, которую мы представляем, слышат.

Вместе с тем, правозащитники признают, что для поддержания конструктивного диалога с тюремным ведомством им потребуется поддержка уполномоченного по правам человека.

***

В то время как уголовно-исполнительная система, по наблюдению правозащитников,  все больше проявляет свою самодостаточность и желание дистанцироваться от гражданского общества, в самом общественном движении по контролю за соблюдением прав человека в местах принудительного содержания тоже наблюдаются тревожные процессы. Когда принимался закон об общественном контроле, противники, а их было немало, говорили, что очень опасно пускать в тюрьмы людей, которые преследуют какие-то другие интересы, кроме интересов нормального правопослушного общества.  У микрофона президент фонда «Социальное партнерство» Любовь Волкова:

Было три опасения. Первое – что придут бандиты защищать своих братков. Вторая была опасность, что придут коммерсанты – зарабатывать на этом деле. И третья была опасность, что придут силовики, которые начнут защищать интересы ведомства. Победило третье направление. Пришли силовики. Откровенно пришли силовики, и мы увидели, что сейчас контролем занимаются очень много представителей силовых ведомств – бывшие сотрудники ФСИН, МВД, ветераны войн всяких, и, как мы видим сейчас, продолжают работать реально в комиссиях правозащитные, гражданские активисты. Те люди просто, во многих случаях, заполняют собой места. Они заполнили, не дали войти туда нормальным людям, и в составе комиссий, в которых может должно быть  до 40 человек, 30 с чем-то, реально работает только 8-10.

Ситуация, когда фактически в общественной наблюдательной комиссии реально работает примерно треть ее членов, была характерна и для всех предыдущих созывов комиссий. Но в нынешнем, третьем созыве, такая ситуация, по мнению правозащитников, была вызвана преднамеренно. Противостоять этой тенденции можно лишь изменив систему набора членов ОНК. У микрофона Валерий Борщев:

Надо менять принцип формирования. Потому что формирование третьего созыва показало все беды и болезни существующей системы. Закрытость, непрозрачность, возможность сговора, влияние каких-то определенных сил, то есть отсутствие объективной оценки кандидатов. В первом варианте моего закона утверждение членов ОНК должен был осуществлять уполномоченный по правам человека – его вообще исключили из формирования. Поэтому самое главное наше требование – обязательно включить в процесс формирования комиссии уполномоченного по правам человека, а еще лучше – и Совет по правам человека при президенте. Чтобы правозащитные структуры, которые знают, кто правозащитник, кто псевдо-правозащитник, чтобы они участвовали в этом процессе.

Сегодня очевидно, что формированием наблюдательных комиссий, призванных контролировать соблюдение прав человека в местах заключения, должны заниматься в первую очередь правозащитники. Возможно это единственный способ, чтобы сохранить независимость комиссий, а значит спасти и общественный контроль в целом. Без независимости у него нет будущего.

Вы слушали программу Облака.

Всем привет.